Антонио Ринальди

В Петербург Ринальди приехал 22 июня 1751 — это известно из переписки графа Воронцова с его римским корреспондентом графом Бьельке. Связанный контрактом с малороссийским гетманом Разумовским, он уехал для строительства его резиденции в Батурине, но, возможно, не создав там ничего существенного, приехал спустя несколько лет в Петербург и поступил на службу к Малому двору Петра Федоровича. После вступления на престол Екатерины II назначен придворным архитектором, в каковой должности оставался до 1784.

По пути из Рима в Петербург Ринальди проследовал через территорию Германии. На его маршруте оказались или могли оказаться такие города, как Аугсбург, Мюнхен, Дрезден и Берлин. Добравшись до Штетина, он сел на корабль, и оттуда отплыл в российскую столицу (этот маршрут прослеживается по письмам Воронцова и Бьельке). Видимо, немецкие впечатления стоит искать во всех ринальдиевских сооружениях, не забывая при этом и о т. н. итальянском вкусе (то есть стиле), в котором зодчий работал всю свою жизнь. Так, прототипом для Китайского дворца в Ораниенбауме мог стать утраченный в период Второй мировой войны берлинский дворец Камеке (эту параллель провел С. Б. Горбатенко), в планировке Гатчинской резиденции следует видеть влияние мюнхенского Нимфенбурга, гигантского комплекса, состоящего из центрального корпуса, длинных галерей и гигантских каре конюшен и оранжерей.

Манера мастера отличалась рационализмом и в определенной степени консерватизмом. Это видно, например, по ордеру (колонны, пилястры и лопатки), основному элементу «итальянского вкуса», который всегда располагается в значимых для архитектурной конструкции местах — на углу, охватывая обе его стороны, и в ровном ритме на протяжении всего фасада. Среди работ Ринальди нет ни одного сооружения с совершенно гладкой стеной, прорезанной прямоугольниками окон и дверей, и с портиком-накладкой.

Но кроме этого, создавая «современные дома», он был вынужден учитывать модные тенденции в убранстве интерьера. В 1760-х гг. благодаря французскому влиянию в России стал популярен т. н. греческий вкус (то, что мы сейчас называем ранним классицизмом). Прихотливые изгибающиеся орнаменты (рокайли и картели, элементы «живописного вкуса», то есть рококо) уступили место более строгим греческим венкам и гирляндам. Образцом этого «нового вкуса» можно считать главные залы двух дворцов, Гатчинского и Мраморного — Белый и Мраморный.

Предметы обстановки, которые в большом количестве Ринальди закупал в конце 1760-х гг. для Ораниенбаума, Гатчины и Петербурга, часто имеют следующие характеристики: «в современном вкусе», «по-гречески» или «à l’antique». Например, в счете 1766 г. вещей «выбранных месьё Ринальди» читаем: «2 цилиндрических шифоньера с китайской мозаикой из розового дерева и поясом по-гречески». Или в счете 1769 г.: «Камин из белого статуарного мрамора, хорошо вырезанный по-гречески». Часть этих предметов сохранилась, но не на своих родных местах. Так, часы «Учение», доставленные в мае 1768 г. «для дворца в Ораниенбауме», оказались в орловской Гатчине и до сих пор стоят на камине Белого зала, а «очень милый комод наборного дерева, снабженный позолоченной бронзой, чеканенной по-гречески» и «красивые часы, представляющие гениев астрономии из позолоченной бронзы», приобретенные в январе 1769 г., по всей видимости, для Гатчины, с 1950-х гг. украшают Фрейлинскую Павловского дворца.

Ринальди закончил затянувшееся строительство самого старого католического храма Санкт-Петербурга — церкви Святой Екатерины Александрийской на Невском проспекте, причём архитектор одновременно исполнял обязанности старосты прихода.

Архитектор был полон творческих планов, но трагическая случайность помешала им сбыться. Во время строительства Большого Театра в Петербурге он оступился на лесах и упал. Работать он больше не мог. Мастеру определили пожизненную пенсию и, когда он отправился на родину, исправно передавали ее через консула. Последние годы жизни архитектор систематизировал и наводил порядок в своих проектах и чертежах.